«Дорогая Венди»

Dear Wendy
Дания, Великобритания, Франция, Германия, 2005
Режиссер Томас Винтерберг
В ролях Билл Пуллман, Крис Оуэн, Джейми Белл, Элисон Пилл

Начитанный сирота (Белл) из шахтерского городка посреди великого американского Ничто приобретает (при марк-твеновских по комизму обстоятельствах) офицерский револьверчик времен Войны Севера c Югом. Годы спустя он случайно понимает, что ободранная железка — не игрушечная, обретает патрон, впервые стреляет в воздух и, пораженный испытанным, создает из таких же, как он, малолетних изгоев «Клуб денди» — помесь секты со стрелковой секцией.

Дети дают пистолетам имена (так револьвер становится Венди), исповедуют непростой для понимания окружающих вооруженный пацифизм и достигают каких-то невероятных успехов в собственно стрельбе: девочка предсказывает траекторию рикошета, мальчик бьет в цель с завязанными глазами. Походка вчерашних неудачников становится твердой, во взгляде читается металл, местный шериф (Пуллман) аккуратно пытается привлечь их на свою сторону. Сценарий фон Триера по содержанию — чистейший социальный фарс, но написан как история любви: первый выстрел — как потеря невинности, счастье обладания, муки ревности. В какой-то момент герой мучительно спиливает своей возлюбленной прицел и мушку, чтобы соперник не мог из нее стрелять. Любопытно, знает ли фон Триер старый ковбойский анекдот про «Джонни, спили мушку»? Судя по финалу, где взрослый мир приходит пробовать юных идеалистов на прочность, — знает.

Вообще, в истории о юных самураях-теоретиках трудно не увидеть немного ерническую автобиографию самих Триера с Винтербергом, приуроченную к десятилетнему юбилею их собственного денди-клуба — Dogme?95. Формалисты, догматики, ревнители чистоты методов и любители культурных манифестов со многими параграфами (свод правил пистолетопоклонников читается слово в слово как «обет целомудрия» участников Догмы) — Триер и Винтерберг попадают с завязанными глазами в такие места, про которые другие даже и не знают. Вооруженный пацифизм — такой же философский оксюморон, как кровавый гуманизм Догвиля, пистолет дает осечку, когда помыслы стрелка — о постороннем. Местами смешная, местами смехотворная, «Дорогая Венди» — про то, что идеалы никак не связаны с тем, что принято называть умом; что в возрасте Винтерберговых героев почти у всех есть идеалы и принципы, но по мере взросления они проходят, как проходят прыщи. Фон Триер знает — ему, как человеку, дожившему с принципами до сорока, теперь, наверное, совершенно не с кем поговорить, кроме Винтерберга.